* * *

Ты, если будешь, то скорее будь, теперь,
пока ещё малыш, пока ещё расту,
пока кляну кричащих мне “Иуде верь!” -
пока ещё поверить не успел Христу.

                            15.12.62

             * * *
                     Рэю Бредбери

Я не знаю, на какой планете,
может быть, на Марсе или на Земле
повстречаются мне ласковые дети -
тело грешное предать земле.

Знать не буду - именно вот эти,
просто в синей, утренней, с сыринкой мгле
на меня посмотрят тише, и теплей
на моё приветствие ответят.

А уже дымится малахольный луч,
и желтинки уже бегают по лицам,
гуси-лебеди летят на острова.

Тростники на островах. И туч
нет вверху, и надо помолиться,

...Над могилой - мокрая трава

                       ночь 15-16.12.64

        * * *

Иду к бумаге пятиструнной
и жду, и думаю найти,
но неизвестен мне конец пути,
и всё выходит слишком странно.

Сижу, но не вмещаю в рамки
тонов и ритмов ритм и тон
иной, невысказанный, - он
упорно не выходит к рампе.

И вижу время - и стучит,
и септаккордом вертится оно,
как крылья мельницы, одно
лишь знает, но молчит.

И тёмно что-то, режет глаз лучом,
как лампа, тусклая лампадка,
и льётся приторная патока,
и хочется не думать ни о чём
и поиграть оранжевым мячом.

                            9.3.65

        * * *

О крик в ночи!
о зной полуденный! -
- передо мной
беснуются белесые смерчи.

О вылечи меня!
со мной побудь! -
- передо мной
снуют, крича, врачи.

Молчи, мой милый!
Бог с тобой! -
- перед тобой
лишь лёгкий лепесток свечи.

                            22.6.65

* * *

Подожду у дверей.
Подожду у крыльца
в золотом перезвоне аллей.

Скрипнет дверь
и ступенька крыльца,
выйдешь ты и прикажешь: “Не верь

золотому дрожащему дню,
тишине,
всё равно я тебя прогоню

сквозь прозрачную россыпь аллей.
Чтоб не знал обо мне.
Чтобы не ждал у дверей.”

                          ночь 9-10.4.68

* * *

Ухожу навсегда в запредельное марево зорь.
Ухожу, не прощаясь ни с кем, весь спокойный и тихий.
Я на всплесках небес прочитаю прозрачный узор,
словно сотканный солнцем из тонких стеблей повилики.

Ухожу, и в глубины небес забираю с собой
все молчанья, все дни и бессонные ночи, все миги,
на далёкой границе земли я узнаю покой,
тихо дышащий, словно листы непрочитанной книги.

И тогда, в тишине заревых пламенеющих волн,
я услышу мерцанья миров и с безмолвьем сольюсь,
положу на ладонь золотой запредельности звон
и рассеюсь в молчаньи, и таин святых причащусь.

                                 10-12.4.1968

       * * *

Молитвы ледяной покой
в прозрачном полумраке храма.
Вокруг - безмолвная охрана:
свечей колеблющихся строй.

Мы здесь одни, отрешены
от денной вечной суеты.
Писанья ветхие листы
шуршат в мерцаньи тишины,
но всё же мокрые кусты
в оконной прорези видны.

О влага рос! ты непричастна
прозрачным лепесткам свечей,
в беззвучной глубине ночей
пространства делящих на части.

И чужд молитвы вечный лёд
ветрам в вершинах сосен, крикам
далёких птиц, и жёлтым бликам
на синих отраженьях вод.

О если б только мы могли
мерцанье трав соединять
с мерцаньем тишины, понять
сквозь знаки храма благодать
небес и благодать земли!

                           2-4.5.68

              * * *

Вы можете предугадать разъезд
гостей в двенадцатом часу полуночи,
предугадать значение вестей, полученных
назавтра утром,
но возможно ли предугадать рассвет?

Вы можете предугадать разгром,
расстрел на солнцем залитом плацдарме,
предугадать доставшуюся даром
радость,
но возможно ли предугадать июльский град?

Молочное драже, из тучи падающее!
Предугадайте и поймите знаки эти!
Вы облачности из окна киваете,
а ей смешно, смеяться до упаду ещё ей.

                              1.6.68

        Тристан

Был снежен дом, расстроен “Блютнер”,
звенели люстры в вышине,
они кивали, словно лютни,
теням, закутанным в шинель.

Кристаллы септим вили сети
для взглядов, вздохов и шагов,
сквозняк, дрожа в звучащем свете,
кольнул легко и - был таков,

И колебалась, паутиня
сознание, рассудок, кровь,
канва безумия, как тина,
засасывающая в ров.

И пели мессу половицы,
когда, сворачивая ритм,
спешили септаккорды слиться,
сорвав приличия парик.

Каданс стонал, впиваясь в эти
зрачки нагим кипящим льдом.
И целый день был светел ветер,
расстроен “Блютнер”, снежен дом.

                          17.12.71

       * * *

Снег. Был ли?
Сон, быль ли?
Блеф! - в сольд тебе!
Свет - оттепель.

А этот сон - заиндивел уже.
Здесь щепоть слов и сосны в Меллужи.
И горсть песка - пока не слюбится.
И облака, и сосны в Люберцах.

Швыряй морозами, диезами,
пытай обидами, диэтами,
ещё пока найдёшь отдушину!
Твоя рука, и сосны в Тушино.

Слеп - к робости.
След кротости.
Сон, быль ли?
След пыли.

                  12.3.73

          * * *

Точки, палочки, кружочки,
итальянские слова,
в этой странной оболочке -
уши, сердце, голова.

В этой странной оболочке
скрыта времени цепочка.
Я давно привык там жить -
помогают не тужить
точки, палочки, кружочки.

                 11.12.1980